пятница, 18 января 2008 г.

Андрей УГЛИЦКИХ: "Фотогалерея: Кто, Что, за Кем (Why is why?)?"

Удивительная вещь интернет! В «Блоггере», оказывается, появилась возможность разместить непосредственно на территории своего блога фотогалерею свою. Транслировать на весь мир. И решил я воспользоваться оказией. Снимков-то - море накопилось! На которых - и авторы «Журнала литературной критики и словесности» («ЖЛКиСа»), который выпускаю уже шестой год, и иные любопытные материалы со страниц журнала, и сокурсники по Высшим Литературным курсам, на которых учился, и коллеги мои, и сам я, грешный. Однако реализовать удалось не сразу. Были определенные трудности. Здесь самое время рассказать о своем печальном опыте. Оказалось, что можно не заряжать в «проектор» более 100 фотографий. Бесполезно. Все равно будет показывать только сто. Но - по бесконечному кругу. Нигде об этом не написано. Так что зря я, накачивал и накачивал фотографиями свою презентацию в "Пикассе".
Но все равно любопытно смотреть, как в маленьком окошке, как в иллюминаторе времени, все время меняясь, проходит твоя жизнь, мелькают лица друзей, товарищей, людей, с которыми связаны те или иные воспоминания… И тех, с которыми имеешь возможность встречаться, переписываешься, и тех, с которыми уже никогда не встретишься в этой бренной жизни. Но это не значит, что нет их, нет же, ведь, пока мы помним о них – они все равно, несмотря ни на что – здесь, с нами, совсем рядышком, только руку стоит протянуть…
Вот почему возникла необходимость проведения этой своеобразной экскурсии. Длиной в сто фотографий. Почти.
Начнем, пожалуй…

Слайды 1-2. Углицких А.К.
Слайд 3. Поэт Дмитрий Учитель (Днепропетровск, Украина), автор «ЖЛКиСа»
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/uchitel.shtm. Жаль, что Дмитрий куда-то запропал, ничего не шлет, поэт весьма и весьма перспективный...

Слайд 4.Евгений Чернов, прозаик, руководитель семинара прозы на Высших Литературных Курсах при Литинститута им. А.М.Горького. Автор «ЖЛКиСа»
http://legeartis.medic-21vek.ru/proza/chernov.shtml. К сожалению, писатель ушел из жизни в 2003 году.

Слайд 5. Поэт Зинаида Новлянская (Москва). Прекрасный педагог (кандидат педагогических наук), замечательный поэт. Автор «ЖЛКиСа»
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/novlanskaj.shtml

Слайды 6-8. Андрей Углицких

Слайд 9. А этого солдата времен Великой Отечественной войны думаю, что, вряд ли, кто-нибудь узнает за ту пару секунд, в течение которого держится кадрик слайд-презентации.(кстати, любую картинку можно легко остановить. Если навести на нее курсор - в нижней части изображения появится, высветится специальная "плашка" с управляющими опциями, в числе которых имеется и возможность остановить время на любое необходимое вам время, "заморозить" показ...). А между тем, перед нами, ни кто иной, как знаменитый поэт Николай Старшинов, в 1941 году курсант II Ленинградского пехотного училища, расквартированного в те годы в г.Глазове (Удмуртия) Подробнее об этом:
http://klavdii1955.blogspot.com/2008/01/2.html.

Слайд 10. А это Наталия Николаевна Закирова-Гущина - доцент филологического факультета Глазовского педагогического института, что в Удмуртии. Наталия Николаевна недавно выпустила очень хорошую книгу «Наше культурное достояние» о культурном прошлом и настоящем малой родины – прекрасного города Глазова, раскинувшегося на берегу реки Чепцы. Наталия Николаевна – давний автор и друг "ЖЛКиСа" (
http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/zakirova%204.shtml), замечательный литературный критик и краевед, писатель.

Слайд 11. Один из пейзажей Русской Америки. Впечатляет, правда? Я давно интересуюсь этой прекрасной и драматичной страницей истории моей Родины, преклоняюсь перед памятью первопроходцев наших американских – Баранова, Кускова и других. Думаю, что район где-то неподалеку от тогдашней столицы русской Америки, русского города Ново-Архангельска (нынешний г.Ситка, США), где выражаясь словами Александра Баранова, этого нашего «писарро российского» - «ум российский промысел затеял...». Между прочим, близка мне эта фотография еще и тем, что именно в такой вот, фантастической, сюрреалистически нереально красивой цветовой гамме увидел я и "свою", личную Америку в ходе научной командировки на американский континент, по времени совпавшей с днями празднования 500 открытия американского континента Х.Колумбом, в октябре 1992. Но было это на совсем другом побережьи, неподалеку от Вашингтона-города…

Слайд 12. Непосредственно связан с предыдущим. Этот молодой человек - писатель Джек Лондон – многолетний житель «русской» Америки и возможно, в связи с этим, в известном смысле, тоже "русский" писатель:
http://klavdii1955.blogspot.com/2008/01/blog-post_06.html

Слайд 13. Литературные достопримечательности столицы. Фасад Центрального Дома Литераторов.

Слайд 14. Один из «самых-самых» авторов ЖЛКиСа - безвременно ушедший от нас Юрий Павлович Алешко-Ожевский:
http://klavdii1955.blogspot.com/2008/01/blog-post_05.html
Следующие три фотографии из семейного архива писателя, относятся к истории семьи Юрия Павловича Алежко-Ожевского…

На первой (слайд 15) – отец Юрия Павловича – заключенный вишерского лагеря (1929) Павел Алежко-Ожевский.

На второй (слайд 16) – знаменитость вишерская – Полюд Камень на Вишере.

Наконец, на третьей (слайд 17) – Павел Алешко-Ожевский со своими товарищами-заключенными вишерского лагеря (1929). Прочитать обо всей этой истории можно здесь:
http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/vishera.shtml

Слайд 18. Логотип Литературного института им.А.М.Горького, так называемый, «Дом Герцена». Здесь в 1997-99 гг. учился я на Высших Литературных Курсах (семинар профессора В.И.Гусева). Прочитать об этом можно здесь:
http://klavdii1955.blogspot.com/2008/01/blog-post_13.html, а также здесь: http://klavdii1955.livejournal.com/6118.html, а еще: http://klavdii1955.blogspot.com/2008/01/blog-post_09.html.

Далее последуют еще две моих фотографии (слайды 18-19).

Слайд 20. Так уж вышло, что у меня, пермяка, имеется в столице-городе земляк именитый, буквальный классик уральской литературы московский поэт и прозаик Виктор Широков.
Слайд 21-23. Следующие три слайда иллюстрируют один им моих рассказов из жизни Тушинской детской городской больницы. С обстоятельствами их появления в составе данной слайд-презентации можно познакомиться:
http://klavdii1955.blogspot.com/2008/01/blog-post_5823.html

Слайд 24.Вдова философа Лосева, профессор Аза Алибековна Тахо-Годи, в свое время заставившая, таки, Н.М.Рубцова вызубрить «Иллиаду» Гомера:
http://klavdii1955.blogspot.com/2008/01/blog-post_09.html

Слайд 25. А вот и сам «слепой» Гомер, собственной персоной (см.предыдущую ссылку).

Слайды 26-38. А.К.Углицких

Слайд 39. Мой однокашник по Высшим Литературным Курсам и автор «ЖЛКиСа» Константин Паскаль (Рязань):
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/paskal.shtml

Слайд 40. Доцент Тимирязевской академии и преподаватель информатики Глазовского пединститута, а также поэт из г. Глазова, что в Удмуртии, а также – прекрасный семьянин и человек Равиль Касимов. См. недавнюю публикацию поэта Р.Касимова в «ЖЛКиСе»:
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/kasimov.shtml

Слайд 41. Прекрасный, не побоюсь этого слова, прекрасный поэт Максим Лаврентьев (Москва) (
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/lavrentyev%202.shtml, http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/lavrentyev.shtml). Вспоминаются обстоятельства нашего знакомства. Году в 1995-96 проводился в ЦДЛ, что-то, вроде, семинара молодых литераторов. Странное, если честно, было сборище. Непонятное... Зачем собирали столько народу? Для чего? По кулуарам ЦДЛ, в толпе, конечно же, "гениальных" литераторов, заполнивших его тогда, бродили, как тени, слухи о каком-то ожидающемся на данной тусовке массовом приеме в Союз Писателей, еще какой-то бред гулял... Конечно же, никого никуда не приняли, всех послали на фиг, но каждому, видимо, в утешение, выдали в конце (подсластить пилюлю) по талончику на обед бесплатный. Неподалеку. В кафе Дома Кинематографистов. Мы с моим товарищем, поэтом Алексеем Гуровым, пришли в кафе, заняли столик, расположились. Вот тогда-то по закону случайных чисел и вероятий с нами за столом оказался молодой парень. Максим Лаврентьев. Разговорились. Максим читал нам свои странные "обериутские", оригинальные стихи. Узнав о том, что мы с Гуровым - «ошанинцы», то есть участники семинара «Законы поэзии», организованного, недавно вернувшимся из Америки, Львом Ивановичем Ошаниным, Максим решил, присоединиться к нам, семинаристам автора «Ехал я из Берлина» и «Эх, дороги!». Ошанин же и дал, впоследствии, М.Лаврентьеву рекомендацию в Литинститут. Потом мы с Максимом неоднократно пересекались в одних литинститутских коридорах, правда, в разных ипостасях. Максим был «чистым» студентом Литинститута, а я – являлся курсантом Высших Литературных Курсов. По окончании ВУЗа Максим работал несколько лет референтом ректора Литинститута, сейчас – трудится в "Литературной Газете". Радует всех нас своими книгами и журнальными публикациями. Вот к чему могут привести обеды в Доме Кинематографистов! Удач тебе, всяческих, Максим!

Слайд 42. Владимир Парамонов (Воткинск, Удмуртия). Поэт серьезный, с большой жизненной школой. Выпускник Глазовского пединститута. Флотский (служил действительную матросом Тихоокеанского флота). Лирик отменный. Философ. Я с ним встретился лишь однажды, на одном из семинаров молодых литераторов, проводимых в начале восьмидесятых Удмуртским обкомом ВЛКСМ. В Ижевске. Разговаривал, общался, не понимая, сопляк, с кем разговариваю, общаюсь. С каким поэтом! Было это в 1984 году. Кстати, из стихов, услышанных мной тогда, до сих пор помнятся мне прекрасные стихи про ...ботинки. И училище ремесленное. Никогда больше их не встречал ни в публикациях, ни в книгах поэта... А жаль... Неужели пропали бесследно? К сожалению, несколько лет назад Владимир Парамонов ушел из жизни. «Посмертный» автор «ЖЛКиСа»:
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/paramonov.shtm

Слайды 43-53. Еще 11 слайдов из фотосессии А.Углицких
Слайд 54. Узнали? Николай Михайлович Рубцов. Интересный портрет. В шляпе. Ссылка:
http://klavdii1955.blogspot.com/2008/01/blog-post_09.html. Ведь, вот, ведь, что странно: шестидесятые были "шляпными" временами. Как красиво смотрелись тогда, благородно, мужчины в шляпах! Это я про своего отца, Клавдия Андреевича и его брата, дядю Володю, говорю. Убежден, что шляпы делают мужчин лучше, а женщин - загадочнее...

Слайд 55. Настоящий поэт, настоящий классик уральской поэзии, человек нелегкой судьбы, автор «ЖЛКиСа» Валентина Федоровна Телегина
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/telegina.shtml, http://klavdii1955.blogspot.com/2008/01/blog-post_09.html

Слайд 56. Станислав Куняев - прекрасный поэт

Слайд 57. "Однажды, передавая Коротаеву газету "Литературная Россия" со статьей профессора литинститута Михаила
Еремина (дяди моего мужа), я была удивлена, как возвышенно Коротаев относится к Еремину. И действительно, их связывала дружба не только учителя и ученика, но близких по духу людей. Крупный поэт был еще издателем. Правда, на журналистском поприще не добился желаемого - возродить молодежную газету. Собирая материалы для книги безвременно ушедшего из жизни Михаила Жаравина, я пришла к нему с просьбой помочь, потому что не имела доступа к архиву. Коротаев, никому не разрешавший трогать рукопись Жаравина, без слов выдал мне два сильных рассказа, которые я просила. А потом, когда я их скопировала и вернула, пожал мне руку, добавив - "Ну мы же русские люди... Иначе Михаил Павлович (Еремин) нас бы не понял." Это – и есть замечательный вологжанин, поэт В.Коротаев.

Ректор Литературного института им.А.М.Горького Сергей Николаевич ЕСИН.

Слайд 58. Не догадались, кто это? Подсказываю – это …Римма Казакова. Поэт и …глазовчанка. Потому, что в годы войны, была в эвакуации в г.Глазове, училась в школе №2. Удмуртский, словом, человек…

Слайды 59-61. Три фотографии нового памятника М.Шолохову, что стоит нынче в начале Гоголевского бульвара (жил М.Шолохов в конце 20-х, где-то, неподалеку).
Слайд 62. Мой товарищ по Высшим Литературным…, автор «ЖЛКиСа», ныне заместитель главного редактора издательства «Советский Писатель», спокойный, рассудительный, вдумчивый поэт Владимир Тепляков. Из московских рижан. См. ссылку:
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/teplakov.shtml

Слайды 63-64. Еще два фасада ЦДЛ…

Слайд 65. Рязанская поэтесса Елена Бартенева из обьединения «Ближний круг»:
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/krug.shtml

Слайд 66. Московский прозаик Алексей Матвеев, автор «ЖЛКиСа»:
http://legeartis.medic-21vek.ru/proza/matveev.shtml, http://legeartis.medic-21vek.ru/proza/matveev%202.shtml. Читайте – не пожалеете!

Слайд 67. Еще одна фотография, упоминавшегося уже выше, Володи Теплякова, только в другом «ракурсе». Но – тоже хорошо выглядит, а? См. ссылку:
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/teplakov.shtml

Слайд 68.Гоголевский бульвар. Ничего боле.

Слайд 69.Памятник Сергею Есенину на Тверском.

Слайд 70. Еще один товарищ по Высшим Литературным... поэт, а ныне, еще и модный писатель Вячеслав Вячеславович Свальнов (Москва). Снимал я. На малой родине поэта - в Теплом Стане, что в Москве-городе. В какой-то из праздников… Вот бы вспомнить - в какой, именно…

Слайд 72. Это – уникальная фотография из семейного архива, упоминавшейся выше, поэтессы Валентины Телегиной (Пермь) (слайд 55). На фотографии рядом с В.Телегиной, молоденькой студенткой Литинститута (в центре) - сам Н.Рубцов, собственной персоной…

Слайд 73.
Слайд 74. А это – Владимир Иванович Славецкий, доцент кафедры литературной критики Литинститута им. А.М.Горького. Очень знающий и достойный преподаватель. Профессионал в высшем смысле этого слова. К несчастью, в 1998, осенью, внезапно скончался в вагоне метро, по дороге на работу. Посмертный автор «ЖЛКиСа»:
http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/slavetskii%201.shtml, http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/slavetski%202.htm, http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/slavetskii%203.htm, http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/slavetskii%204.shtml, http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/slavetskii%205.shtml, http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/slavetskii%206.shtml, http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/slavetskii%207.shtml, http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/slavetskii%208.htm.
Вот сколько раз опубликован в «ЖЛКиСе»! Потому, что критик был – очень и очень хороший…

Слайд 75. Наталии Николаевне Закировой-Гущиной (слайд 10) сегодня везет! Оказалось, что она «опубликована» в данной слайд-презентации дважды! По всему видно - заменить некем...

Слайд 76. А это – Алексей Леонидович Решетов (Пермь). Знаменитый, любимый, замечательный и так далее… К несчастью, его тоже уже несколько лет уже нет с нами (
http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/uglitskikhreshetov.shtml).

Слайд 76. Титульный лист книги автора «ЖЛКиСа», вятского поэта Владимира Семибратова «Калина из Медового Ключа»:
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/semibratov.shtml

Слайд 77. Анатолий Дмитриевич Дейнека - главный врач Чертовицкого детского санатория, что в окрестностях г.Воронежа. Опытный детский врач-реаниматолог является еще и страстным краеведом и знатоком истории Воронежского края.
"...Дейнека - фамилия украинского происхождения. в основе лежит слово, обозначающее социальное положение. Дейнека - украинский казак xvii в., вооруженный дубиной..." из "Словаря русских фамилий":
http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/dejneko-1.shtml

Слайд 78. Дейнека Наталия Николаевна, учитель средней школы № 73 города Воронежа. Окончила Воронежский государственный университет, по специальности – историк. «…Свою работу строит на использовании в учебном процессе творческих технологий, в ходе решения благородной задачи патриотического воспитания своих подопечных широко привлекает краеведческий материал, которым так богата история родной Воронежской земли…»:
http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/dejneko-1.shtml

Слайд 79. Андрей Клавдиевич Углицких.

Слайд 80.Игорь Черницкий – мой однокашник по Высшим Литературным Курсам, земляк (уроженец г.Перми) и автор «ЖЛКиСа»:
http://legeartis.medic-21vek.ru/proza/chernitski1.shtml. Актер (25 фильмов), кинорежиссер (6 фильмов). Хороший товарищ и доброжелательный человек.

Слайд 81. Московская поэтесса Тамара Григорьева – автор «ЖЛКиСа»:
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/grigorieva.shtm,
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/grigorieva%202.shtml

Слайд 82. Рязань. Поэтическая группа: «Ближний круг»: Елена Бартенева, Валентина Бондаренко, Нурислан Ибрагимов и Константин Паскаль:
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/krug.shtml

Слайд 83. Мой незабвенный учитель Лев Иванович Ошанин и я. Осень 1996 (сентябрь или начало октября). Я не помню, кто снимал. Кажется, снимок этот осуществлен автоспуском. Лев Иванович еще не знает, что жить ему осталось три с небольшим месяца, не догадываюсь ни о чем еще и я:
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/oshanin.shtml . Об Ошанине надо говорить и говорить, писать и писать. Лев Иванович, по сей день, остается для меня идеалом литератора и человека.

Слайд 84. Автор «ЖЛКиСа» Александр Мартьянов (г.Глазов, Удмуртия ):
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/martyanov.shtm. Поэт, прозаик, драматург. Знакомы мы с ним уже больше 20 лет. Самодеятельный актер, режиссер. Давно не приезжал в Москву.

Слайд 85. Автор «ЖЛКиСа», талантливый поэт Шеметова Ольга Олеговна родилась в городе Кокчетаве (Северный Казахстан). В 1997 году окончила художественно-графический факультет Кокчетавского университета по специальности художник-педогог. Работала художником фарфоро-фаянсового производства, учителем рисования, черчения и дизайна в общеобразовательной школе. Участвовала в республиканских художественных выставках.
В 1998 году поступила в Литературный институт им. А.М. Горького (семинар Куняева С.Ю.), в 2003 году защитила диплом. Публикации: в местной прессе, в журналах «Мы», «Юность» (г. Москва), «Нива», «Простор» (г.Алма-Ата), в сетевом альманахе «Альтернатива». Живет в Москве, работает выпускающим редактором проекта «Дайджест» Издательского Дома «Провинция – вся Россия»:
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/shemetova.shtml

Слайд 86. Постоянный автор «ЖЛКиСа» Шекоян Ландж Антонович, кандидат физико-математических наук. Закончил Кубанский государственный университет по специальности"физик - преподаватель", аспирантуру Томского государственного педагогического университета по специальности "теоретическая физика". До недавнего времени преподаватель в Адыгейском государственном университете. В данный момент - главный специалист в московской IT-компании "Простые решения". Увлекается поэзией, живописью и многодневными высокогорными пешеходными путешествиями:
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/shekoayn.shtml,
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/shekoayn%202.shtml

Слайд 87. Человек непростой судьбы и большого поэтического таланта, Смелков Леонид Федорович родился в 1942 году в деревне Клетни, что в Татарии. В 1958 году, когда он заканчивал девятый класс, в результате трагической случайности (взрыв боеприпаса) потерял зрение. По окончании средней школы-интерната для слепых детей, успешно закончил Казанский университет (историко-филологический факультет), работал учителем истории. В 1974 году закончил (заочно) Ленинградский педагогический институт им.Герцена (отделение дефектологии), затем юридический факультет Казанского университета. В настоящее время работает директором Глазовского предприятия Всероссийского общества слепых. Стихи пишет с детства. Автор трех поэтических книг. Член Союза писателей России:
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/smelkov.shtml

Слайд 88. Вятский поэт Владимир Семибратов (см. Слайд 76), а также:
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/semibratov.shtml,
http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/semibratovrecenzia.htm

Слайды 89-90. Две удивительные картины глазовского художника Жени Синего (Евгения Позерта), также автора «ЖЛКиСа»:
http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/sinyi.shtml

Слайд 91. А это – сам Женя Синий (Евгений Позерт) с сыном в Глазовском краеведческом музее:
http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/sinyi.shtml.

Слайд 92. Почтовая марка, выпущенная в честь финской шведки и русской поэтессы серебряного века Сёдергран (Södergran) Эдит Ирэн (1892—1931).
"...Из русских поэтов Седергран особенно был близок Игорь Северянин. Позже Сёдергран сделала много переводов Северянина для финско-шведского журнала «Уетга». После февральской революции Эдит никогда больше не бывала в Петрограде.Образ Петербурга занимает большое место в творчестве Седергран. Ещё в школьных стихах звучит любовь к родному городу, его проспектам и садам, фигурирует величавая Нева ночью, отражающая тысячи фонарей. Для поэзии Сёдергран характерен всемирный размах, чувство причастности к космическим силам.Болезнь прогрессировала. Последние годы она жила с матерью уединенно, в трудных денежных условиях в Райвола. Она скончалась 4 июня 1923 в возрасте 31 года. Похоронена на сельском кладбище. Судьба ее не была спокойной при жизни, не дала ей покоя и после смерти: три раза за эти годы менялись границы над ее могилой, шумели войны, гремели разрывы снарядов..." (сайт "Philatelia.ru" Авторский проект Дмитрия Карасюка):
http://legeartis.medic-21vek.ru/critycs/remez-zakirova.shtml

Слайд 93. Известный литературный критик Андрей Немзер

Слайд 94. Однокашница по Высшим Литературным Курсам и автор «ЖЛКиСа» Валентина Бондаренко (Рязань):
http://legeartis.medic-21vek.ru/poetry/krug.shtml

Слайд 95-98. Слайд-презентацию завершают еще четыре фотографии Андрея Углицких

Все.
Андрей Углицких

воскресенье, 13 января 2008 г.

Писатель Андрей Углицких: Андрей Углицких: "О творческом дне и талонах на обед..." (фрагмент воспоминаний выпускника Высших Литературных Курсов)

Писатель Андрей Углицких: Андрей Углицких: "О творческом дне и талонах на обед..." (фрагмент воспоминаний выпускника Высших Литературных Курсов)

Андрей Углицких: "О творческом дне и талонах на обед..." (фрагмент воспоминаний выпускника Высших Литературных Курсов)


…Все когда-то с чего-то начинается. В моем случае началось все с Сорокина Валентина Васильевича. У Валентина Васильевича большое сердце и душа русского поэта. Низкий поклон ему. За все. В том, числе и за то, что в сентябре, том, благословенном, 1997, вошел я в уютный дворик в историческом сердце Москвы, во дворик, взятый в клещи, с одной стороны, несущимся, бесшабашным, как гоголевская птица-тройка, Тверским, и относительно тихой, не показушной, себе на уме, что называется, Большой Бронной - с другой… Во дворик, где пахло щами и уже неуловимо тянуло осенью – осенью, неслышно подкрадывающейся к зеленым еще деревьям и памятнику Герцену. Странно, но почему-то всегда, когда я начинаю писать о Доме Герцена, об «альма матер», и пытаюсь мысленно представить себе дворик этот, на Тверском бульваре, 25 – в моих воспоминаниях почти всегда солнечно. Солнце светит! Не южное, жаркое, «шашлычное», темпераментно накалывающее каждый квадратный сантиметр кожи на шампуры отпускных своих лучей, и не зимнее – редкое, блеклое, тусклое. Нет, же. Солнце Литинститута – особенное. Потому, что это солнце ранней осени, солнце - первых дней сентября. Оно, как бы, напоминает собиравшимся после каникул студиозусам и курсантиусам о необходимости приниматься за дело. Но самый важный день – 1 сентября, День Знаний в 1997 – пропустил я… Так вышло.
Первые впечатления от ВЛК? Всякие. К положительным следовало бы отнести, конечно же, то, что меня впервые в жизни, не в насмешку какую, а всерьез, назвали «писателем». «Товарищем писателем». Как и всех нас, тогдашних курсантов ВЛК. Нина Аверьяновна Малюкова, «наше безусловное все»: и - классная «мама», и – «папа», и – «бабушка», и – «дедушка», и «жилетка», и «холодный душ», если надо - словом, все земные должности и профессии в одном, так сказать, флаконе – вошла в сентябрьскую нашу аудиторию, в ту, знаменитую, что на втором этаже «ВЛКашного» флигеля, и, как бы, мимоходом, буднично, как о само собой разумеющемся, обратилась к притихшим: «Товарищи писатели!» В первый момент, стали мы переглядываться, оглядываться, искать глазами этих самых, окликнутых Ниной Аверьяновной, решили поначалу, что и не к нам вовсе обращено это: «товарищи писатели»… Непривычно для слуха. Хотя и, что скрывать, желанно, востребовано… Второе. Наша милая, славная Аверьяновна объявила понедельник – неким «творческим днем». Что такое творческий день – не доперли мы, поначалу, но самое возможность того, что по понедельникам можно не ходить на службу, аудиторией воспринята была на громкое, за малым, не гренадерское «ура». Каждый мысленно прикинул, куда он, лично, может «замастырить», к чему приспособить, этот нежданный негаданный подарок судьбы. Я решил, что буду брать дежурства на неотложке… Я ведь по профессии – детский врач. И не собирался прерывать своей врачебной деятельности во время обучения. Итак, решено: буду брать по понедельникам суточные дежурства. Да еще – по субботам. Итого: двое суток в неделю. Восемь – в месяц. Целая врачебная ставка набиралась. Плюс – один день в неделю, как ни крути, надо было отдать на дополнительную подработку в медицинском НИИ, где я тогда работал старшим научным сотрудником. Плюс - после занятий, еще два раза в неделю, вторая подработка. В подшефном подмосковном санатории детском, туберкулезном. В Балашихе-городе. Такой был план… Утешало то, что не один я такой, «хитрый», оказался – все хотели как-то жить. Точнее, выжить. Озвучивать, сколько была, в денежном выражении, курсантская стипендия тогда, мне не хочется. Во-первых, уже не помню цифр тех, во-вторых, порядки ценовые с той поры столько раз уже поменялись, что ничего это сегодняшнему ВЛКашнику уже не скажет. Помнится мне, правда, что если однокашники мои, проживавшие на Добролюбова, вносили ежемесячную плату за комнату в общежитии, плюс, покупали студенческий льготный проездной билет – от стипендии, той, не оставалось ничего. Почти. Что еще хорошего? Было, кое-что. Например, талоны на питание. В свое время Максим Горький выбивал пайки академические для писателей, теперь - эстафетная палочка обеспечения «товарищей писателей» питанием передана была в руки нашему славному ректору. Кормильцу-поильцу Сергею Николаевичу Есину. Думаю, что решение было правильным: возможность, хотя бы, раз в сутки получить горячее питание много значила тогда для многих и многих коллег моих. Один такой талон на обед – маленький кусочек бумаги, размером с визитку, с неразборчивым чернильным цветком печати, я даже сохранил - так, наверное, блокадники ленинградские, уцелевшие, долго хранили потом, чудом сохранившиеся, образчики своих продовольственных карточек. Для памяти пущей. В общем, как в гражданскую или в разруху военного коммунизма, там, питание у нас было пайковОе. Одноразовое. Но - было.

Андрей Углицких

суббота, 12 января 2008 г.

Андрей Углицких: "Махн-Шельтяган, джомба или праздник - вечен!"






Праздники, помимо всего прочего, наделены грустным обыкновением заканчиваться. Рано или поздно. Закончились и эти, новогодние. Все принимаются за старое, то есть за работу, но уже в новом году. Однако, то, что закончились праздники, отнюдь, не означает, что в жизни нет места для праздника! Аспирантка Кермен пришла на работу с сумками. Начала кашеварить. Хочет кафедре праздник устроить. Угостить кухней калмыцкой. Почему? Да потому что Кермен, Кермен Дорджиевна - калмычка. Живет в Элисте. А Москве учится в аспирантуре. У нас. И решила устроить кафедральным праздник - познакомить, так сказать, с особенностями национальной кухни... Интересно...
Необходимо еще заметить, что, даже закончившись, праздники еще не заканчиваются. Продолжая жить. В сердцах наших. Чем-то, самым-самым. Например, самым большим количеством выпитого. Или - рекордным количеством посланных эсэмэсок. Или - огромным числом петард... И так далее. Пока обо всем этом, рекордном, выдающемся, самом-самом, обменяешься с коллегами, даже накоротке - глядишь, полдня, как корова языком слизнула! Так было и на этот раз. С обхода, из отделений вернулся на кафедру только около часу дня. К самому шапочному разбору пиршества калмыцкого.
- Уже закончили?
- Закончили... Но там и тебе - осталось. Иди в лаборантскую.
Это Штатнов Михаил Константинович. Доцент кафедры. Мы с ним уже обсудили очередные биатлонные новости и проблемы. Биатлон - фетиш кафедральный. О биатлоне можно говорить бесконечно. Кто и как отстрелялся, кто, кому и сколько - на финише привез, почему Слепцова провалила первый этап, какая оптика на биатлонных винтовках. И так далее. А и впрямь, замечательный вид спорта! Искусственная модель естественного поведения охотника в лесу. С утра охотник где-нибудь под Ханты-Мансийском чем занимается? Берет ружье, встает на лыжи и идет в тайгу. Идет, идет, увидел белку на дереве. Встал. Прицелился. Выстрелил. Подобрал добычу, дальше пошел. За следующей белкой. Это и есть биатлон. Тысячелетний... Может, за вечность и органичность его, мы все и любим этот замечательный вид спорта. Но Штатнов, как всегда, прав - надо идти в лаборантскую, где Кермен Дорджиевна угощает калмыцкими яствами...
...Первым делом подает она гостю запоздалому, не дисциплинированному, на большой тарелке вареную картошку с огромными, заплывшими белым жиром, кусками мяса. Кажется, что мяса на тарелке в несколько раз больше, чем картошки.
- Куда так много. Я столько не сьем! Надо отбавить половину. Как минимум!
Молчит. Не желает отбавлять. Ладно. Пробую, еще пробую. Теперь - ем. Вкусно. Действительно вкусно. Очень вкусно. Только баранина кажется слишком жирной. Краем глаза вижу, что Кермен наливает в чайную чашку мутной жидкости темно-коричневого цвета.
- Что это?
- Попробуете - узнаете!
Интригует... Хорошо. Пробую и подозрительную жидкость, где наша не пропадала. Осторожно. Маленький глоточек... Непонятно пока, но, вроде, ничего. Еще один глоток. Уже побольше. Нет, ничего. Жидкость весьма и весьма симпатичного вкуса. Понравилась, даже. Сытная, горячая. Дальше уже запиваю этим самым, что в чайной чашке, картошку с кусками баранины без опаски. Нравится!
А Кермен Дорджиевна, неугомонная, мечет уже на стол новое угощение. Плов, вроде, только плов еще и с большим количеством изюма. И это - вкусно! Плов получился на особицу – роскошный, не очень рассыпчатый, но рисинка к рисинке, как на картинке, жирный, но - не слипшийся, не комком. Да, изрядная добавка изюма явно улучшила вкусовые качества блюда. Да это же называется, пальчики оближешь!
Сдержано (на всякий случай), хвалю плов. Кермен молчит, но по лицу видно, что довольна. Что блюдо получилось.
Быстро приходит ощущение сытости. Тянет на разговор.
- Спасибо тебе огромное!
- Не за что...
- Кермен, а как называется, на калмыцком языке, то первое блюдо, картофель вареный с бараниной?
- Не знаю. То есть, знала, но забыла.
У Кермен в Элисте - мама и шестилетняя дочка. Мама - учительница русского языка и литературы. В годы войны - совсем маленькой, вместе со своей матерью и шестью братьями и сестрами, была выслана из родных краев в Сибирь-город, в далекое алтайское село...
- Могу напомнить...
Вот она фишка! Моя. Ведь, у меня при себе, как всегда карманный компьютер. В библиотеке которого, среди огромного количества других книг, припасен для Кермен Дорджиевны сюрприз: скачанная накануне из интернета книга Исая Фельдмана "Кухня народов СССР", 1990 года выпуска. О чем и сообщаю Кермен. Та недоверчиво жмет плечами, мол, наверное, нет в книге этой никакой калмыцкой кухни. Она, вообще, какая-то сегодня невеселая... Может, устала, не знаю.
Убеждаю Дорджиевну, что не так это. Что жизнь, на самом деле, куда лучше, чем кажется. Что вот - перед глазами, на экране уже – целый раздел, книги вышеупомянутой, под названием: "Калмыцкая кухня". Однако Кермен, по-прежнему, не верит мне. Думает, что разыгрываю. Тогда начинаю, поставленным голосом, как диктор Левитан, начитывать с экрана, медленно и громко:
- "Основу калмыцкой кухни составляют мука, мясо, молочные продукты... ...Калмыки любят жирную, обильную, высококалорийную пищу"…
Плечи у недоверчивой Кермен вздрагивают, она поднимает на меня свои черные, похожие на две сливы, глаза... В них отражается то ли печаль, то ли - радость от того, что какой-то Исая Фельдман, знает о пищевых пристрастиях ее замечательного народа больше, чем она...
- ...Вторые блюда, как правило, не гарнируются, лишь в отдельных случаях к ним подается жареный или сырой репчатый лук... Махн-шельтяган (суп). …Говяжью грудинку рубят на куски весом по 40-50 граммов с косточкой...
- Так вот, это и был махн-шельтяган, - не выдерживает Кермен Дорджиевна, - «Махн» - по-калмыцки, «мясо», «шельтяган» - картофельный суп. Суп с мясом... Это то, что Вы ели на первое...
Я, словно, не слышу ее:
- "Хурен-махн-гуертяган (жареное мясо с лапшой). Баранину или говядину..."
- Это я тоже хотела сделать, но потом решила не делать, потому, что...
- Слушай, слушай дальше, Дорджиевна: "Берг..."
- Берг? Никогда не слышала... А что это такое?
- "...Изделие типа пельменей..."
- Нет, это называется не берг... Не берг… Но как?... ...Бёрики? Бёрики! – вот как это называется, - догадывается, наконец, Кермен Дорджиевна. И - оживляется, - Это – действительно, пельмени наши, калмыцкие, обычно подают их...
- "...Хог-тосн, - продолжаю я перечисление, поражая собеседницу глубиной знаний Исайи Фельдмана - яблоки в сметане, булмык..."
- Это сметана с вареньем...
- "...ДжОмба (чай)..."
- Не ДжОмба, а ДжомбА, - опять поправляют меня, - чай с коровьим маслом. Вы его тоже пробовали сегодня.
- ДжомбА, ДжомбА - как заклинание, повторяю вслед за Кермен, - это вкусная штука, мне очень понравилась. Наверное, выручает в степи... А что - быстренько вскипятил воду, чайную заварку добавил, а потом - еще и масла коровьего подкинул - вот тебе и здорово. И сытно, и быстро.
-Да, - соглашается Кермен, - Джомба дает сытость...
- "...Хурснця..." - еле выговариваю я очередное трудное название...
- Это тоже чай. Только - с мукой....
Мы сидим, склонившись над маленьким экраном волшебного карманного компьютера. Возле нас на столе тарелка с махн-шельтяганом, плов с изюмом. В чашке - джомба...
...Неправда, что праздники заканчиваются. Они просто плавно перетекают один в другой...
Андрей Углицких

Андрей Углицких об Елене Есиной: "СПАСИТЕЛЬНЫЙ ОБМАН ВОЗРОЖДЕНИЯ"

Истоки декоративно-прикладного творчества Елены Есиной (Москва)

I.
Можно ли оживить безжизненный мрамор, возможно ли запечатлеть, воплотить в пустой меди простое благородство и величие человеческого духа? Как вдохнуть в отстраненное серебро, в похожие на миниатюрные граммофонные трубы, раковины, противоречивость человеческой души и всепожирающий огонь любовной страсти?
Немало лет посвятила декоративно-прикладному творчеству московская художница Елена Владимировна Есина, прежде чем научилась дарить вторую жизнь, статус произведений искусства самым тяжелым, «норовистым» материалам, из которых путем пресловутого неторопливого роденовского «отсечения лишнего» и методом глубокой рельефной резьбы (иногда – еще и чернения), и создает она свои творения.
Всмотримся в эти небольшие, но выразительные амулеты и камеи, подвески и рельефы, кулоны и медальоны…
Даже при самом первом взгляде на них становится очевидным, что автор определенно тяготеет к художественным образцам античного мира и что в этом смысле, Е.Есина – художник, безусловно, «ренессансный», «возрожденческий».
Попытка воплощения идеи высвобождения человека из-под власти потусторонних или земных политических сил, в конкретном историческом контексте предпринята автором в медальоне «Александр Македонский» (серебро, 4Х4см, глубокая резьба по меди, чернение, 1993):
…Кажется только что, вот-вот, услышал от александрийских жрецов роковое предсказание относительно своей скорой гибели бессмертный Александр Македонский. И словно бы «выстрелил», стал еще острее и без того кинжальный выступ подбородка, и предательски повлажнели глубоко посаженные глаза великого воина всех времен и народов, в застывшем движении вскинутой ввысь головы застыло обращение к небу, растерянность, почти оглушенность. Олицетворение деспотической власти над земным, внезапно осознавшее ничтожность свою перед иным, неведомым, перед другой, Высшей Силой…
Гармония телесного и духовного, утверждение сил разумности реализуются художницей не в форме прямолинейных, «лобовых» построений, а в «зашифрованном», символическом виде. Аллегорическое воплощение животворящей силы материнства и плодородия, незыблемости и преемственности жизненного огня, передающегося от поколения к поколению, философски осмысленное и житейски достоверное (подвеска «Анахата», медь, 11,5Х12 см, гравировка, глубокая резьба по меди, 1999). Ритуальное изображение сердечной чакры в виде цветка лотоса, состоящего из двенадцати лепестков, на каждом из которых - воспроизведение древнейших богинь разных религий от язычества до христианства, воплощающих единый, обобщенный образ Богини-матери. Идейный и смысловой центр композиции – медальон из нефрита насыщенно-зеленого цвета в центральном круге, символизирующий преклонения перед Женщиной-Матерью.
Вселенскому хаосу и тьме, смуте и обману в работах Елены Владимировны искусно противостоит свет, свет любви и долга, свет верности своим идеалам:
…Еще в те времена, когда ведийские боги и асуры пахтали океан, появилась из него, всплыв из первозданных вод на цветке лотоса прекрасная Лакшми, будущая супруга Вишну. Всплыла, чтобы на веки вечные олицетворять вместе со своим божественным мужем основные начала стихии и бытия. Чтобы долгие века и эпохи освещать во мгле грешным и незадачливым людям извилистый путь к счастью, такому близкому и невозможному, такому доступному и такому недостижимому, как аромат и свежесть цветущего Лотоса (подвеска «Лакшми», мельхиор – 5,5Х3см, 1993).
Несмотря на свое высокое (или даже Божественное) происхождение герои произведений московской художницы, по сути своей, мятущиеся земные люди, пытающиеся найти себя и свое место в непростом мире человеческих взаимоотношений:
…Великая богиня Гера вселила в Диониса, сына Зевса и дочери фиванского царя Кадма Семелы, безумие виноградной лозы, дабы он, далее, на всем своем экстатическом жизненном пути, сам разжигал в окружающих его людях неудержимое вакхическое буйство, освобождая последних от мирских забот, срывая с них путы размеренного. Дионисийская чувственная тяга, волнующее побуждение, как начальный импульс эстетического любования в платоновском ее понимании, в противопоставлении стройной последовательной духовной организации творческого процесса (согласно закону мимесиса Аристотеля), хаос, как вызов гармонии, культ интуитивного, низкого провидения, случайного хмельного озарения, как антитезы медитативной сосредоточенности, одиночеству, тишине, соединению чувствительности и созерцательности (рельеф «Дионис», мрамор, 12Х4,5см, 1997).



II.
Почему современный автор столь «не современен»? Отчего черпает он вдохновение в далеком и несуществующем, зачем ему так холодно и неуютно в своем, Богом отпущенном времени? Не оттого ли, что это самое «его время», и вовсе никакое не время, а самое что ни есть настоящее безвременье? Или это происходит потому, что никакое «нормальное» сознание «нормального» человека не в состоянии сколько-нибудь долго выносить повседневных сюрреалистических реалий нынешнего «переходного» Апокалипсиса: рек крови, обрушивающихся каждодневно с экранов телевизоров, кубокилометров цинизма, пошлости и порнографии, образующих суть и смысл сочинений нынешних «классиков» русской литературы (читай В.Сорокина и иже с ним), бессмысленно-безОбразных «мазилок» художников-поставангардистов. Поделок массовой культуры, предлагающей, навязывающей своему нетребовательному потребителю китчевые романы, «бандитские» фильмы, дебильные комиксы, низкопробные шлягеры, в основе которых - жестокость, секс, насилие и уголовщина. Пустота содержания которой маскируется аттракционностью, повышенной событийностью, шоковыми моментами, создавая тем самым призрачную иллюзию, видимость житейской достоверности и злободневности… Разве не естественно стремление человека, живущего в перевернутом, поставленном с ног на голову мире, вернуться в свое привычное состояние, реализуемое им психологически, как возврат в лучшие, «еще в те» времена? И что удивительного в том, что в ходе выбора подходящей нравственной «ниши», при анализе вариантов «отступного маневра», духовного бегства от действительности внимание художницы привлекла такая близкая ей по духу и такая отдаленная от всех нас эпоха Возрождения с ее возвышенно-благородным утверждением силы, разумности, красоты, свободы личности, единства человека и природы, гармонии телесного и духовного?

III.
Но вынести приговор действительности мало. Необходимо ответить еще, как минимум, на простой вопрос: «Что делать?». «Что делать?» - это, прежде всего проблема поиска. Достоевский искал русского Христа, Лесков – праведника, Лев Толстой искал идею, способную перевернуть сознание народа.
Возможно, поиски выхода из тупика привели Елену Владимировну Есину к осознанию необходимости возрождения истоков, ренессанса христианских отношений, возврата в лоно вечных заветов, корней и истин. Чем же еще можно объяснить столь пристальный интерес художницы, в частности, к истории Древней Руси, перипетиям ее языческого прошлого и православного становления?
На контрасте языческой мстительности и христианского человеколюбия, варварской вседозволенности и милосердного сострадания к ближнему построена самая может быть, лучшая на сегодняшний день работа Е.Есиной – «Княгиня Ольга» (двойной рельеф-камея, двухцветная раковина, 3Х4см, серебряная окантовка, 1995), дважды изображающая «матерь русского христианства» - княгиню Ольгу:
В первой, «языческой» ипостаси, героиня русского эпоса запечатлена с голубем в руках, на фоне древнего города Искоростеня, где предательски убит муж ее, князь Игорь. И вот мстительная варяжка выпускает в город птиц, к хвостам которых привязаны горящие труты, дабы предать город ненавистных мужеубийц огню. На другой, обратной, «белой» стороне раковины – молящаяся, смиренная, озаренная светом любви ко всему живому, новообращенная христианка Ольга, в крещении Елена.
Диалектику произошедшего, чудо духовного Преображения, пропасть между многобожием и христианством, подчеркивает удивительное художественное решение, подсказанное художнице самой природой избранного материала: если посмотреть камею «на просвет», в проходящих лучах солнца – внутреннее, розовое свечение раковины создает почти мистическое ощущение движущихся, всепожирающих языков пламени.
Нерушимую, неподвластную временам связь Руси, России с христианством, с выбранной предками верой и веру в правильность этого выбора символизирует собой копия Иконы Владимирской Богоматери («Владимирская Богоматерь», иконка, серебро – 4,5Х3 см, 1995). Древнее церковное предание свидетельствует, что Евангелист Лука, «потакая благочестивому желанию первенствующих христиан», изобразил кистью на доске лик Пресвятые Богородицы, носящей на руках Своих Предвечного Младенца Господа нашего Иисуса Христа, потом написал еще две подобные иконы. Одна из них, волею обстоятельств, много пережив и немало испытав, вот уже много столетий служит Руси, с 1160 года называясь Чудотворной Иконой Богоматери, именуемой Владимирской. В послужном списке этой величайшей «Заступницы Земли Русской» участие в отражении от Москвы Тамерлана (1395), Едигея (1408), ногайского царевича Мазовши (1451), ногайского хана Седи-Ахмета (1459), хана Золотой Орды Ахмата (1480), полчищ крымских, ногайских и татарских татар, предводимых царем казанским Махматом (1521), войск крымского хана Сафа-Гирея (1541) и многих других…
Первое смутное ощущение нравственного мужества, начальный проблеск духовного пробуждения русского народа неразрывно связаны в нашем сознании с именем Преподобного Сергия Радонежского («Сергий Радонежский», раковина, 2Х4см, горильеф, 1997). Великий Сергий родился в те времена, когда во всех русских еще было живо ощущение ужаса, связанного с татаро-монгольским разгромом Земли Русской, постоянно подновляемое новыми и новыми местными нашествиями басурман. Ужас этот передавался от отцов к детям, а от тех – к детям детей. По свидетельствам историков, «…уныние и нравственное запустение в тот период царили повсеместно: мать пугала непокойного ребенка татарином, взрослые, услышав это страшное слово – бежали, сломя голову, куда глаза глядят…». К исходу четырнадцатого века возникла реальная опасность превращения этого панического, деморализующего страха, этой несусветной робости в национальную черту характера, что, в конечном счете, могло привести к ликвидации, самоуничтожению большого европейского народа, как это бывало в истории уже не раз. Казалось, что зажатым между Литвой и Ордой, отсеченным от плодородного Юга, русичам было предуготовано униженное, рабское существование в глухих финно-угорских снегах… Однако отличительной способностью всякой великой нации является способность ее подниматься после страшных испытаний с колен в урочный час, собрав все свои силы, и воплотить мечты и чаяния о лучшей, достойной жизни в одном или нескольких людях, которые и выведут затем остальных на временно покинутую столбовую дорогу цивилизации. Такими великими мужами и стали митрополит Алексий, Стефан Пермский и Сергий Радонежский… «Таких людей была капля в море православного русского населения. Но ведь и в тесто немного нужно добавить вещества, вызывающего в нем живительное брожение» (В.Ключевский). Каждый из них делал свою особую часть. Личный долг перед униженным, раздавленным, потерявшим веру в себя, народом двигал ими в холод и зной, в Москве и Радонеже. Подвижникам удалось вселить в отчаявшихся - мужество, в разуверившихся – уверенность, в дрогнувших – веру. В 1380 году, благословляя русское ополчение на Куликовский подвиг, Сергий Радонежский сказал: «Идите на безбожников смело, без колебания и победите…».

IV.
Известно, что декоративно-прикладное искусство, занимающее промежуточное положение между искусством и дизайном, родственно монументальному искусству, для которого, в свою очередь, характерен пластический синтез стилей барокко, рококо и классицизма.
Несмотря на то, что в архитектуре барокко и впрямь декоративное начало берет верх над конструктивным, только очень и очень тенденциозный читатель сможет найти в работах г.Есиной барочные начала и основания, свидетельствующие о крушении идей гармонии мира и безграничных возможностях человека. Об этом же, косвенно, свидетельствует отсутствие в художественных опытах Елены Владимировны асимметрии, господствующей восходящей линии, усложненности композиции, неясного членения пространства, многофигурных композиций, соседства жизнеутверждающего начала с аскетизмом, нарочито грубого – с изысканным.
Не просматриваются, на мой взгляд, в творчестве даровитой москвички и элементы стиля рококо, когда-то выразившего свойственные французской аристократии восемнадцатого века гедонистические настроения, тяготение к бегству от действительности в мир театрализованной игры, и культивирующего сложнейшие резные и лепные узоры, завитки, разорванные катуши, маски-головки амуров…
Мировоззренческими основаниями декоративно-прикладного творчества искусной резчицы по камню и металлу являются, на мой взгляд, четкая ориентация на образцы античного искусства: перенесение тематики сюжетов, персонажей, ситуаций из арсенала античной классики, как нормы и художественно-эстетического идеала, а также попытки наполнить их новым содержанием. Установка на ясность, внятность содержания, демократический и реалистический характер отражения объективного мира, утверждение человека и природы центром мироздания, лаконичность и концентрированность изображения позволяют Елене Владимировне, даже при условии использования традиционных, прочно обжитых искусством методов и приемов, добиваться широкого охвата действительности и делают художницу современным мастером, способным, пускай и в опосредованной форме, выразить и передать основные тенденции современности.
Но, говоря о достоинствах и творческих удачах Е.В.Есиной, нельзя не заметить наметившийся, в некоторых ее работах разрыв между идеальным и материальным, зазор между желаемым и действительным, «ножницы» между красотой и пользой, между духовной и физической жизнью личности. Идеи абстрактного, не учитывающего всей сложности противоречивой человеческой натуры, возрожденческого гуманизма, как это уже продемонстрировал весь ход исторического развития человечества, на деле показали свою идеалистическую несостоятельность. Возможно, именно это обстоятельство и накладывает на добротные, искренние, честные художественные опыты москвички едва заметный налет утопичности и наивного самообмана.

Вернется ли когда-нибудь из своего античного классического далека к нам, на нашу грешную землю, пораженную грибком масс культуры, художник, прошедший достойную выставочную школу (Дюссельдорф, 1994, Москва, 2000), поставщик частных коллекций США, Голландии, Марокко и т.д.? Получит ли должное признание когда-нибудь каторжница, денно и нощно прикованная кандалами своего «легкого» резца к благословенному мрамору и кости, меди и серебру, раковине и мельхиору?

среда, 9 января 2008 г.

Андрей Углицких: Михаил Павлович Еремин как зеркало русской литературы

Станислав Куняев:
профессор Литературного института Михаил Павлович Еремин, у которого двадцать лет назад учился Рубцов, произнес такие слова, от которых зал загудел и взорвался рукоплесканиями: - Думая о Рубцове, глядя на его памятник, побывав в его деревне, вспоминая его стихи, я сегодня испытываю чувство, которое давно уже не приходило ко мне, я горжусь, что я русский!"Тамара Сизова:
"Однажды, передавая Коротаеву газету "Литературная Россия" со статьей профессора литинститута Михаила Еремина (дяди моего мужа), я была удивлена, как возвышенно Коротаев относится к Еремину. И действительно, их связывала дружба не только учителя и ученика, но близких по духу людей. Крупный поэт был еще издателем. Правда, на журналистском поприще не добился желаемого - возродить молодежную газету. Собирая материалы для книги безвременно ушедшего из жизни Михаила Жаравина, я пришла к нему с просьбой помочь, потому что не имела доступа к архиву. Коротаев, никому не разрешавший трогать рукопись Жаравина, без слов выдал мне два сильных рассказа, которые я просила. А потом, когда я их скопировала и вернула, пожал мне руку, добавив - "Ну мы же русские люди... Иначе Михаил Павлович (Еремин) нас бы не понял."Сергей Есин:
«Дневники 2005 года» (частично процитированные выше – А.У.):"9 августа, вторник.…Вечером дома читал прелестные, еще аспирантские, воспоминания Кирнозы и В. Пронина. Начал с них, а потом принялся читать все подряд в книжке "Времен связующая нить..." Страницы истории кафедры всемирной истории МГПИ. Невольно сравнил с нашими кафедрами, у нас никакой истории, все закончилось на таких легендарных именах, как Дынник и Еремин, дальше пошли персонажи, для которых Литинститут - одно из мест работы, но и там, где они пишут книги и реферируют статьи, тоже не будет никакой истории...
Андрей Углицких:
Пермь, 1999… Я в гостях у замечательной поэтессы Валентины Телегиной… Узнав о том, что у нас на ВЛК спецкурс по А.С.Пушкину вел профессор Еремин, Валентина Федоровна (учившаяся в Литинституте в начале восьмидесятых) радостно встрепенулась: "Михаил Павлович? Он же, в литинститутскую мою юность, был заведующим кафедрой... Боже мой, Михаил Павлович, Михаил Павлович..."
Кто же такой Михаил Павлович Еремин?
Честно порылся в интернете: ничего. Почти ничего. Вот так: жил-был человек, заведовал двадцать с копейками кафедрой в Литинституте, профессор, выдающийся ученый - и …ничего. Ни фотографии, ни одного труда в паутине не запуталось, не зацепилось за всемирную... Несправедливо. Приходится, хотя бы, частично, восполнять пробел.
Представьте себе на миг один из портретов, которые раньше висели во множестве советских школ на стенах классных комнат. Классики. Гордость литературы, науки. С бородами, а ля академик Павлов или Лев Николаевич Толстой. Представили? Тогда вы имеете счастье любоваться почти, что Михаилом Павловичем. Профессор-фронтовик, обожал Рубцова. Души в нем не чаял. Много рассказывал о нем. Оригинальнейший пушкинист. В частности, мнение о том, что Пушкин-де, однолюбом, оказывается, был, что любил одну-единственную женщину в жизни своей - услышал я, впервые, именно от Михаила Павловича... Но это разговор отдельный.
А сейчас, если позволите, расскажу я, точнее - перескажу (вкривь и вкось, конечно, но - что делать!) один из оригинальных, надеюсь, рассказов Еремина о Рубцове. Точнее, о Гомере, "Иллиаде", а также - вдове философа Лосева, профессоре Азе Алибековне Тахо-Годи...
А рассказывал Михаил Павлович, нам, курсантам ВЛК, тогда, примерно, следующее, и - так:
"В шестидесятых читал лекцию студентам. О тематике литературных произведений, об идеях, лежащих в основе... так сказать... В самом конце спросил: "Вопросы есть?" Тишина. Пауза. Смотрю, в задних рядах поднимается рука одинокая: "Можно?". "Сделайте милость, молодой человек. Только представьтесь сначала..." "Рубцов Николай..." (У меня что-то дрогнуло внутри. Потому, что, к тому времени, уже знаком был со стихами вологжанина. Читал и "Доброго Филю" и "Я уеду из этой деревни..."). "Слушаю Вас, Николай..."
"Я считаю, профессор, что ничего нового в литературе за последние две тысячи лет, в смысле, открытия новых тем, там, и прочего не произошло. Что все, что было - в "Иллиаде" Гомера - любовь, ненависть, месть, зависть, коварство - то и осталось!" И - сел, не дожидаясь ответа. Не скрою, был я озадачен. Слегка. Почему? Да потому, что Рубцов прав был. Во многом. Но потом взял себя в руки - и пошел плести словесные кружева. Насчет того, что, возможно, действительно, ничего глобального не появилось, но, однако, в то же время, имело место уточнение, шла, так сказать, углубленная проработка открытого, освоенного мыслителями и писателями Древнего Мира, в том числе, и древними греками. В общем, с миру по нитке - голому рубашка получилась. Выкрутился. Я же профессор, как-никак... Профессор, по определению, должен все знать. А иначе – какой это профессор?
Так вот и познакомился с Николаем Михайловичем. Лишь спустя некоторое время удалось выяснить подоплеку, так сказать, того, откуда это у Рубцова любовь такая к Гомеру...
...Работала у нас на кафедре античной литературы Аза Тахо-Годи. Вдова философа Лосева. Строга и требовательна была. Была у нее фишка: все студенты ее должны были прочитать "Иллиаду" и "Одиссею". И потом - пересказать ей содержание. Чтобы получить зачет. А не знаешь Гомера – до свиданья! Строга была. Требовала - невозможного. Почему невозможного? А вы сами-то пробовали книги эти осилить? То-то! Голову сломать можно! До того «занудные» тексты! Особенно, для неподготовленного человека. А Рубцов, надо сказать вам, студентом, не ахти, каким усидчивым был, не ахти... Он постарше остальных, у него жизненный опыт побольше - детдом, служба на флоте... Спиртным, конечно, увлекался. Было... В общем, в срок он Азе Алибековне ничего не сдал. Хотя, пытался. Честно пытался читать. Даже - дошел до второй песни... Ладно, перенесли ему сессию. Он еще раз начал Гомера грызть за мягкое место. Дошел, на этот раз, до четвертой, кажется. Опять сорвался... Нет, положительно невозможно осилить грека проклятого! Надо же - такую тягомотину сочинить! Ладно, уехал в Тотьму, а там, разлив, оказался отрезанным от внешнего мира... Дошел - до восьмой песни... Опять срыв! Но вот дальше - произошло ...чудо! С четвертой или пятой, там попытки, вдруг отрылся ему грек! Сдался! И такая красота невозможная, по словам Рубцова, явилась ему со страниц "Иллиады", что ни в сказке сказать, ни пером описать! И пошло-поехало. Перевернулось все в голове у автора «Доброго Фили». Другими глазами он на мир, вдруг, смотреть стал... Вот что такое преподаватель хороший. Настоящий...
...Вывод, какой? А никакого. Читайте Гомера. У него все написано... Все."
Андрей Углицких

понедельник, 7 января 2008 г.

Углицких: " О Наталии Николаевне Закировой и о 2-ом Ленинградском пехотном училище"









Последнее время много говорят "о неразрывной связи времен, о "мостике" между поколениями...". О том, что они должны быть. Обязательно. И - правильно говорит. Вот еще один пример на эту тему. Показательный, что называется...
Недавно вышла в Удмуртии хорошая книга. Действительно хорошая. Настоящая. "Наше культурное достояние" называется. Написала книгу эту Наталия Закирова, доцент Глазовского пединститута, удивительный художник слова, литературовед, краевед. И человек - каких поискать! Здесь уместно сказать о том, что Наталия Николаевна, к тому же, является постоянным автором "Журнала литературной критики и словесности".
В предисловии автор, в частности, пишет: "Мы усиленно и уже давно ищем некую загадочную НАЦИОНАЛЬНУЮ ИДЕЮ, бьемся в поисках заветной категории, вокруг которой могло бы произойти обьединение россиян, мучительно вырабатываем стратегию борьбы со злом и невежеством, жаждем социально-экономического процветания... А может быть, эта terra incognita - наша родная земля и ее неисчерпаемые духовные богатства?.. " Так вот, книга Н.Н.Закировой действительно дает подробную информацию об истории, культуре малой родины, культурном феномене провинции - Вятского края, Удмуртии, Глазова...
Меня, в частности, тронуло упоминание в "Нашем культурном достоянии" факта, простого как дыхание, маленького фактика из истории Глазова. Вот он: "1941 г., сент. В Глазов эвакуировано 2-е Ленинградское военное пехотное училище (в числе его курсантов был поэт-фронтовик Н.Старшинов )". О чем я и написал Наталии Николаевне. Вот большой фрагмент письма того:

"Уважаемая Наталия Николаевна! Дело в том (не помню, говорил ли я Вам об этом ранее или же нет), но в этом учебном заведении какое-то время (конец 1941- начало 42гг.) обучался и отец мой, Углицких Клавдий Андреевич, 1919 г.р., уроженец д.Федорцова Красновишерского района Пермской области. Знал я об этом давно, еще в бытность мою «глазовскую» (жил я некоторое время, в 80-х годах, в г.Глазове - А.У.). И даже ходил в 1985 году, если не ошибаюсь, в Глазовский краеведческий музей. В музей, в котором ни одна душа тогда ничего ни о каком 2-м Ленинградском военном пехотном училище и слыхом не слыхивала. В музей, где у меня первым делом спросили: откуда у меня столь "секретная" информация. Потом поинтересовались, почему, собственно, известно мне, что в Глазове располагалось именно «II Ленинградское пехотное училище», а не «I», там, к примеру, если уж действительно какое-то пехотное училище в Глазове, все-таки, располагалось в те времена? Как мог, как умел, отвечал тогда:
- Первое Ленинградское пехотное училище не могло находиться в годы войны в Глазове, потому что оно находилось в другом городе…
- В другом? И Вы можете назвать этот город?
- Могу. Город Березники Молотовской области.
- Откуда такая самоуверенность, молодой человек?
- Дело в том, что курсантом I Ленинградского пехотного училища, находившего в Березниках, был тогда родной брат моего отца, Углицких Владимир Андреевич, дядя Володя…
...Потом я уехал из Глазова. В Москву. Но история эта на этом не закончилась.
Москва, 1985. В столице довелось мне какое-то время «служить» под началом Талановой Инессы Сергеевны, доктора медицинских наук, специалиста в области детской физиотерапии. Когда случайно услышала она, откуда приехал я в клиническую ординатуру, то очень оживилась:
- А Вы знаете, Андрей Клавдиевич, а я ведь работала в Глазове…
- Кем, когда, Инесса Сергеевна?
- В войну. Военврачом. Проходила службу во II Ленинградском пехотном училище, которое там у вас тогда было расквартировано. Хорошо помню город. И площадь, и храм красивый на берегу реки… Очень хороший городок.
Узнав о том, что храма больше нет ен, взорван в середине шестидесятых - А.У.), расстроилась, недоумевала («как же можно, такую красоту – и порушить!?»). Еще большее недоумение вызвал у нее тогда рассказ мой о том, что в Глазове не помнят об ее «родном» училище…
- Не может этого быть! Неужели же не сохранилось никаких документов?
Выходило, вроде, что не сохранилось, Инесса Сергеевна…
В завершение разговора, расскажу вот еще о чем.
Москва, 1997... Я не раз и не два встречался в Москве с поэтом Старшиновым. В числе курсантов Высших Литературных Курсов, или сталкивался с ним, лоб в лоб, что называется, в коридорах Союза Писателей РФ, куда поэт изредка, но заходил, или в Центральном Доме Литераторов… Зная о том, что Николай Константинович – также бывший курсант II Ленинградского пехотного училища, что и он – «глазовчанин» по военной судьбе своей, каждый раз хотелось мне спросить его об отце моем:
- Уважаемый Николай Константинович, скажите пожалуйста, не помните ли Вы Углицких Клавдия, отца моего, бывшего в годы войны курсантом Второго Ленинградского пехотного? Да, да, того, что в Глазове… Вы могли вместе служить… Что? …Конец зимы 1941 или ранняя весна 1942… Рота? Не знаю, про роту отец ничего не говорил… Еще раз назвать фамилию и имя, поразборчивей? Пожалуйста – фамилия Углицких… А вот о том, как отца называли курсанты – вопрос посложнее, Николай Константинович. Вообще, по документам – Клавдий. Клавдий Углицких. Но он мог называть себя и Николаем, Колей, то есть…
… В дом наш, в Перми, иногда приносили телеграммы от отцовой родни, с Вишеры. И вот что любопытно: иногда, в графе «адресат», значилось в них: «Углицких Клавдии Андреевне», а вовсе не «Клавдию Андреевичу». Почему? Да потому, что на местной почте, где эти телеграммы принимали, "обрабатывали", никому и в голову не могло прийти, что "Клавдий" - это, на самом-то деле, нормальное мужское имя. И посему, получив с того конца провода, текст, адресованный некоему «Клавдию Андреевичу», полагали, что это банальная описка, неграмотность, опечатка отправлявшей телеграмму вишерской стороны и добросовестно «правили» невнимательных коллег, заменяя «Клавдию Андреевичу» на «Клавдии Андреевне». Благо, еще и фамилия – уральская, несклоняемая никакими ветрами. Поневоле запутаешься! Видимо, во избежание подобных недоразумений, казусов, отец и "перекрещивал" себя. Например, соседи наши по поселку называли его «Колей», «Николаем», а вовсе не "Клавдием". Поэтому, думаю я, что и в Глазове, будучи курсантом училища, он, скорее всего, представлялся своим сослуживцам именно так. Хотя стопроцентной уверенности в этом, конечно, нет у меня…
- Колю? Углицких?? Погодите-ка, дайте вспомнить… Нет, не вспоминается, что-то… А каков из себя?
- Среднего роста, темный, глаза голубые... Нет, скорее – стального цвета… Были… Он ведь уже умер… В 1987… Да, Николай Константинович, забыл детальку одну важную – слышал отец совсем плохо, уши текли у него…
Отступление второе: в детстве, сильно простудившись, отец заработал себе тяжелый отит - гнойное воспаление среднего уха. Антибиотиков тогда не было, поэтому острое ушное воспаление вскоре стало хроническим. В силу этого больные уши часто «текли», слух сильно упал. Пребывание же в училище, тяготы армейской жизни, почти сразу же вызвали, усугубили и без того серьезное положение со слухом. Если Вы спросите, как, каким таким образом, неважно слышащий человек, с почти постоянным гноетечением из ушей, мог оказаться «годным к строевой службе» и призваться в Действующую армию, отвечу сразу: не знаю! Но думаю, что причин было, как минимум, две: колоссальные потери на фронтах и …голод на «гражданке». Вот и выгребались тогда сусеки призывные, людские, по всей стране, выметались дочиста, до последнего зернышка, вот и добавляли себе пацаны пятнадцати-шестнадцатилетние кто - год, кто - целых два, чтобы не подохнуть с голода. С молчаливого одобрения и при попустительстве районных военных комиссаров и, закрывающих глаза на очевидное, врачебных призывных комиссий на местах. (Тот же самый дядя мой, Владимир Андреевич, к примеру, стал курсантом I Ленинградского пехотного в неполные шестнадцать, к примеру).
Жаль, что вот этого, вышеприведенного, воображаемого, разговора моего с поэтом Старшиновым так и не случилось… Потому, что каждый раз, что-то останавливало меня. Что? Не знал я этого и не знаю. Ни раньше, ни сейчас. И не могу этого объяснить. Ни себе, ни – другим. Но, как бы то ни было, теперь и Старшинова нет. И спросить, все равно, уже не у кого.
Утешаю себя, впрочем, мыслью о том, что не знали они, скорее всего, друг друга. Вероятие этого – 99,9%. Отец был курсантом относительно недолго (списали его вскоре, и списали - под чистую. Может быть, та же самая И.С.Таланова или мама Риммы Казаковой, там, и поспособствовали восстановлению справедливости, отправив в запас калечь эту уральскую). И все же, где-то там, в глубине души, нет-нет, да и мелькнет, проскочит искорка запоздалая: «А вдруг? А вдруг знакомы были? В одной роте служили, один табак курили, одну дружбу водили…»? И опять, снова и снова наваливается на меня запоздалое раскаяние, печаль манкурта, донимает сожаление по поводу упущенной тогда возможности, еще хоть что-то узнать… О времени том, об отце своем… Раззява я, конечно, раззява! Ведь мог же спросить, мог, язык-то ведь, поди, не отвалился бы, правда же, Наталия Николаевна?.."
Андрей Углицких
Ноябрь, 2007

воскресенье, 6 января 2008 г.

Джек Лондон - русский писатель?




Существует немало мнений относительно того, почему одни писатели пользуются большей популярностью на своей исторической родине, нежели в зарубежье (в переводах) и наоборот. К числу первых можно было бы, например, отнести А.С.Пушкина, который не слишком-то "пошел", что называется, в переводах европейских литературных "толмачей" (относительно того фантастического успеха, который гений наш имел, имеет и, безусловно, будет иметь среди русскочитающей аудитории. И поделом - Пушкин - это, действительно, "наше все"!). Ко вторым - Джека Лондона. Не секрет, что творчество Джека Лондона не слишком-то высоко оценивается за океаном, в США. Там его почти не знают. Зато уж у нас - иное дело! Один из самых любимых писателей советских читателей. Был и остается, кстати, по сей день. Но почему? Может быть, переводчики у нас такие, что могут из ничего даже сделать большую литературу? Или причины иные?

Отнюдь не претендуя на истину в последней инстанции, предлагаю следующий вариант ответа на данный вопрос. Дело в том, что успех Д.Лондона среди русскочитающей аудитории, на мой взгляд, вполне можно было бы обьяснить тем, что, в известном смысле, Джек Лондон является ..."русским" писателем. Да, да, я не оговорился. Хотя, он никогда не жил в России и не знал русского языка. Но в то же время, творчество Джека Лондона имеет глубокие русские корни, в силу которого некоторые его произведения имеют определенное сродство русскому менталитету. Дело в том, что Джек Лондон хорошо знал Русский Север, ибо, в течение и весьма немалого времени находился в Русской Америке, жил неподалеку от форта Росса, а стало быть общался с людьми, буквально пропитанными Россией - русскими оставшимися после продажи Аляски - правительству США, русскими креолами, знавшими русский, индейцами, игравшими на балалайках и молившихся православным иконам...

Вот что, в частности пишет по данному поводу в своей замечательной книге "Летопись Аляски" знаток и исследователь Русской Америки Сергей Марков: "И если раскрыть книги Джека Лондона, на их страницах можно найти название Русской реки, залива Бодего, ибо Лондон жил одно время и в Лунной долене, у трех холмов, среди пихт и красных сосен между реками Сакраменто и Славянка..."

Вот так-то, а вы думали, что это ничего не запечатлевается в слове... А слово-то - оказывается, как глина после дождя, хранит все выпавшие на его век отпечатки...




На фотографии: один из пейзажей Русской Америки

суббота, 5 января 2008 г.

Юрий Павлович Алешко-Ожевский



Юрий Павлович Алешко-Ожевский...

Писатель, биолог, геолог...
Потомок древнего рода куренных атаманов из Ожечи (Польша). На польские корни писателя указывает, кстати, и первая часть его фамилии - Алешко (трансформированное польское "Олежко", или "Олеша" - "олень"). В этом смысле, возможно, что далекие предки Юрия Карловича Олеши и Юрия Павловича происходили из одной и той же местности, проживали на одних и тех же территориях. Правда, это всего лишь предположение, но - кто знает...
Выпускник МГУ, прошедший с геологическими партиями почти весь Дальний Восток и почти всю Среднюю Азию. Он, умевший разговаривать и дружить и с воронами, и с собаками, прошедший суровую школу выживания на Крайнем Севере, написал немало замечательных прозаических вещей, часть из которых была опубликована в "Журнале литературной критики и словесности"("ЖЛКиС"е)(http://legeartis.medic-21vek.ru/): роман "Мифы и люди" (Юрий Алешко-Ожевский), замечательную повесть "Медведи" (№12 (2001)). Однако ближе всего мне его "Свидание с отцовской Вишерой"(Юрий Алешко-Ожевский) - уникальный документ, оставленный нам потомкам (несколько лет назад Юрий Павлович ушел из жизни). А началась история эта так.
Совершенно случайно наткнулся я в анти-романе В.Шаламова "Вишера" на "знакомую" незнакомую фамилию Юрия Павловича. При встрече с ним спросил. Юрий Павлович, как-то буднично, спокойно сказал: "Ты о романе Шаламова "Вишера"? Он там о моем отце пишет. Они сидели вместе... У меня даже дневники отца того периода сохранились..." Спустя какое-то время Юрий Павлович принес мне текст своего пронзительного сочинения "Свидание с отцовской Вишерой", базирующийся на дневниковых заметках своего отца - заключенного лагеря на уральской реке Вишере и фотографиях того периода, сделанных вишерскими заключенными. Он опубликован в 2003 году в "ЖЛКиС"е (Юрий Алешко-Ожевский). Вот несколько фотографий из этого исторического документа:













Отец Юрия Павловича - Павел Георгиевич Алешко-Ожевский, заключенный лагеря, Вишера, 1929 год (фото из домашнего архива Ю.П. Алешко-Ожевского)








Вишера. Камень Полюд. Фотография 1929 года, сделанная одним из заключенных (фото из домашнего архива Ю.П.Алешко-Ожевского)








Герои очерка "Свидание с отцовской Вишерой": Павел Алешко-Ожевский, Федор Маржанов, Павел Прокофьев. Вишера, 1929. (Фото из домашнего архива Ю.П.Алешко-Ожевского)
Андрей УГЛИЦКИХ

пятница, 4 января 2008 г.

Странная вещь - человеческая память



Нет, все-таки, странная штука - человеческая память! И - жизнь, кстати... Человек может споткнуться на ровном месте, а может висеть над пропастью и суметь найти в себе силы, вопреки обстоятельствам, уцепившись за ветку, вытянуть себя из бездны на твердую почву.

...В тот день я научился завязывать шнурки на ботинках... Черные змеи проклятых шнурков болтались где-то там, далеко внизу. И нужно было каким-то образом сначала протолкнуть размочаленные жгуты концов их в плохо различимые при тусклом свете гардеробной, соответствующие
отверстия ботинок, а потом, оперируя почти вслепую, выполняя некое мистическое действо (этот - сюда, потом - тянуть, потом - первый сложить петелькой, так... потом - второй - такой же, потом эту петельку завести сюда, в первую - под нее, проспустить под первую и, наконец, затянуть), попытаться связать в нечто единое, целое. Но ничего не получалось. Я не мог без визуального контроля справиться с этим, в общем-то, таким нехитрым делом. Сложенное разваливалось, как карточный домик. Петельки разползались, или складывались не так, или проклятые черви шнурков не желали пролезать в предназначенные для них отверстия ботинок... Некоторые мои коллеги-первоклассники справились с этим довольно быстро, другие, такие же тупые, как я, никак не могли. Таких, самых тугих - осталось всего четверо. Одна девочка и три мальчика. Потом число лузеров уменьшилось на еще одного... Наконец, с тринадцатой, пятнадцатой, уж не помню, какой, попытки - узел получился. Ничего, что он был "мертвым", и развязать его сумели только дома. Точнее - разрезать отцовским сапожным ножом. Но дома - никто не видел, как маленький первоклассник, скрючившись в позе гимнаста Воронина, выполняющего один из элементов своей вольной программы, вытягивает себя на глазах строгой первой своей учительницы Зинаиды Петровны Портянкиной за жилы шнурков из бездны охватывающего его, то - бессилия и отчаяния, то - надежды... В этот день в стране многое произошло. В тот день сняли Генерального Секретаря ЦК КПСС Никиту Сергеевича Хрущева, к примеру. Но мне этот день запомнился именно тем, что я в первый раз! Сам!! Завязал себе шнурки!!!
Все таки, странная вещь человеческая память...

четверг, 3 января 2008 г.

Новогодний номер журнала "Наша улица" Юрия Александровича Кувалдина


Увидел свет очередной номер журнала "НАША УЛИЦА"
№98 (1) январь 2008
Андрей Углицких "Житие Людмилы Углицких... Часть 1" - 2
Сергей Михайлин-Плавский "Шмелиная пасека" - 25
Александр Кирнос "Счастливая" - 44
Никита Янев "Рыба" - 48
Ваграм Кеворков "Казаки гуляют" - 61
Валерий Босенко "Написал школяр письмо" - 77
Юрий Кувалдин "Промчались дни мои - как бы оленей косящий бег" - 85
Игорь Шестков "Записки следователя" - 99
Алексей Некрасов "Третье желание" - 109
Игорь Снегур "О Кандинском" - 127
Виктор Широков "Игрушка" - 133
Марина Сальтина "Сплошные огорчения" - 137
Владимир Скребицкий "Пустое место" - 144

Новогодний номер Журнала литературной критики и словесности